01


— Шо… Шо, тихо…не кричи так… — Амано осторожно прикусывал припухшие губы Казумасы, лаская его тело сильными пальцами и стараясь довести до состояния крайнего блаженства. Вокалист и против не был, он попросту был слишком пьян даже для элементарного сопротивления.
— Тора-сан… Аманотвоюматьотвали! – зазывно взвыл Шо, делая слабую попытку скинуть с себя неимоверно тяжелое тело.

После очередного концерта, ребята всей группой затеяли поход в маленький, ночной ресторан, который закончился бурной пьянкой, с распитием крепкого и спорами кто лучше, на чем играет. Так было не всегда, так было каждый раз, когда с ними соглашался пить Тора – спасения не было никому, даже молодому вокалисту, ныне безобразно развалившемуся на полу.
— Мо…й Шоооо… — заплетающимся языком выговорил гитарист, обдавая шею Шо горячим дыханием, пока пальцы быстро-судорожно пытались стянуть узкие джинсы. Спустя пару секунд, пока Тора отстегивал застежку на неподдающейся ткани, он почти завыл от негодования. Наконец он получил то, чего так давно хотел, а эта чертова молния не поддавалась.
Шо, носи нормальную одежду! А лучше вообще не носи.

Пьянка перелилась из ресторана в ночные клубы, по которым рассосались остальные участники группы. Хирото подцепил какую-то приезжую кореянку и уволок её в неизвестном направлении. Лидер-сан, всегда собранный и серьёзный, громко ржал над каждой пошлой шуткой Сакамото, а позже спилили и они, оставив безобразно пьяных Тору и Шо наедине. Но когда вокалист начал клевать носом, Масаши решил, что пора завязывать с этим делом и отвез Казумасу к себе домой, решив, что завтра с утра отвезет его к себе. Сейчас Шо навряд ли бы даже вспомнил, где находятся его ключи.

Наконец, он просто резко дернул вниз, и молния поддалась. Тора услышал, как Казумаса тихо выдохнул, наконец-то полностью расслабившись и отдаваясь во власть сильных рук, испещренных множеством порезов о жесткие струны. Как бы он не уснул окончательно – мелькнула мысль в голове Амано и он наклонился, неожиданно-нежно касаясь его губ своими. Окончательно капитулировавший Казумаса, обвил шею гитариста руками, отвечая на поцелуй неловкими укусами, распаляя Тору до предела.


***

— Мы просто были пьяны, друг — Казумаса неловко вертел в руках рубашку, ища в карманах ключи от квартиры. Голова раскалывалась так, по ней всю ночь били гонгом. Виски отяжелели и не давали толком сосредоточиться на какой-либо мысли. В общем, самые обычные симптомы прошедшей ночи.
— Прости, Шо — пробормотал тигр, не поднимая головы с подушки. Он даже не удосужился одеться, просто растянулся на одной стороне своей широкой, европейской кровати, накрыв тело легким одеялом. Не смотря на свою закаленность в таких делах, отходняк по-прежнему доставлял массу неприятных ощущений – Извини, мне очень хреново, так что если хочешь кофе, оно на кухне.
— Да нет, я сейчас отыщу ключи и домой – Шо ощущал, что разговор какой-то смутный и скомканный, так что не стоит даже начинать – Завтра на репетицию.
— Точнооо… — теперь уже слабо простонал Тора, удрученный фактом, что есть такое слово как «работа» и «обязанность». Казумаса глянул на него, с долей сочувствия и хотел уже предложить сбегать в аптеку, но вовремя прикусил язык – нет уж, пусть это будет маленькая такая месть, за прошедшую ночь и ноющую боль в заднице. В конце концов, Шо было ничуть не менее хреново.
Вокалист ещё раз встряхнул пропахший алкоголем кусок ткани, но ключи так и не нашлись. Странно, он ведь точно положил их в…
Его тонкий слух привлекло бряцанье на полу. Ну конечно. Большой полосатый кот, демонстративно игнорируя проснувшихся мужчин, весело бил лапкой по медным ключам с брелком в виде черепа – Чикен!
Кот тут же пугливо замер и виновато прижал ушки к голове.
— Охх… — наконец, когда ключи были найдены, можно было сваливать домой. Шо натянул брюки и ещё раз, напоследок, оглядел светлую, неубранную квартиру Амано.
Завтра тяжелый день.


01.

— Сегодня хороший день для Дев, они будут удачливы в своих новых начинаниях и делах, в том числе и любовных – вслух процитировал Сага отрывок из газетной статьи. Он, как и Амано, вдруг захотел прийти пораньше, чтобы в одиночестве настроить бас, но, увы, пришлось мириться с присутствием ещё одного члена группы. Хотя Тора был не такой уж плохой компанией, как могло бы быть, скажем, с шумным Хирото, или их неловким вокалистом. По крайней мере, Амано всё делал молча и уверенно.
Услышав знамение своего гороскопа из уст Сакамото, пальцы Масаши замерли над струнами, и гитарист с недовольством, уставился на старый диванчик, на котором восседал Сага, читающий забытую кем-то из стаффа газету.
За окном расцветали всевозможные цветы осени и яркое, желтое солнце освещало верхнюю часть комнаты, украдкой отражаясь от стен и придавая своим светом, уют и покой серой комнате.
Черные волосы Саги в этом освещении всё еще отдавали легким коричневым оттенком, который пропадал при каждом повороте головы. Пролистав ещё пару страниц, Такаши откинул средство СМИ на другой конец дивана и, притянув к себе свою бас-любимицу, блеснувшую красочными бликами, стал задумчиво перебирать струны. Звучание гитары пошло сразу плавным, низким и невероятно красивым. Будто звучал не инструмент, а само помещение, которое поглощало чистые звуки музыки и растворяло в себе всё не нужное. Тора присел на высокий стул, даже не смея вкладывать свои звуки ритм — гитары – Сакамото явно сейчас не здесь и ему не нужно ничего лишнего.
Что вчера такого произошло, Масаши не мог понять. Прошло немало времени, с тех пор, как он так стремился заполучить в свою власть гибкое тело Кохары. А все из-за того злополучного фотосета. Улыбка Торы стала чуть шире. Белая накидка с фиолетовой безрукавкой, золотой шар на цепочке и невероятно соблазнительная поза. Он прекрасно помнил, как ему захотелось, прямо там, же впиться в пухлые губы, взъерошить идеально уложенные, рыжие волосы и… черт! С тех пор и до той заветной ночи, случившейся неделю назад, прошло столько лет, хотя Амано был твердо уверен, что всё, что ему нужно – это тело. Тело вокалиста – заманчивое, гибкое и сексуальное. И он получил его, желание наконец-то исполнилось, но только почему-то он не испытывал от этого никакой радости или удовлетворения. Он хотел ещё. Тора поймал себя на мысли, что хочет не только тело Шо.
— Ты так странно улыбаешься, будто дома тебя ждет вино, многолетней выдержки – меланхолично подметил Сага, откладывая бас и шаря по карманам, в поисках сигарет. Тора спустился из блаженных мыслей на землю, заставив себя принять серьезный вид, хотя на душе всё ещё было странно приятно. Значит, сегодня Девам везет, так?
— Охайо-о! – добродушный лидер поднял ладонь в знак приветствия, и за ним, минуту спустя забежал запыхавшийся Огата.
— Я не опоздал? Не? У меня что-то с часами – Хирото недовольно постучал накрашенным ногтем по циферблату наручных часов – Фух, всего пара минут!
— А где Кохара-сан? – Нао уже уселся за барабаны, подкручивая мелкие детали под тарелками, издали похожими на ручные, золотые солнца – Мы можем пока начать и без него, но сегодняшняя репетиция непременно потребует его присутствия.
Тора опустил голову – ну вот, прямо как в школе – придешь раньше всех, наслаждаясь тишиной и покоем, но лишь до тех пор, пока время не приблизиться к началу уроков – класс постепенно наполняется людьми, шумными разговорами, становящимися просто моногамным фоном, от которого хочется закрыться и спрятаться, чтобы не раздражал. Хотя ведь такое происходит почти каждый день, и пора бы уже привыкнуть. Из дверей теперь то и дело входил-выходил разный стафф – девушка носилась между музыкантами с мак буком, показывая наработанные записи сингла, другая, явно не японской национальности, молча оцифровывала отснятые кадры видео, дублировала материал и обрабатывала в адоб премьере и фотошопе. Один из левых менеджеров перетаскивал тяжелые кабели подальше от проходимых мест, чтобы об них нельзя было споткнуться.
Амано ещё раз глубоко вздохнул и взялся за гриф гитары, подключив её к усилителю. Пора работать и поменьше думать о личной жизни.
— Всем доброе утро! – неожиданно радостный вокалист ворвался в студию, тут же обратив на себя всё внимание всех присутствующих. Суть удивленных взглядов была отнюдь не в том, что он опоздал. Просто он редко когда так искренне улыбался. И вообще факт того, что он такой веселый с утра – это как факт того, что нло все-таки существует: вроде бы и есть, но никто ещё не видел.
— Доброе утро, Шо-кун! Хорошо встретил родственников? – похоже, только один Нао ничему никогда не удивлялся, потому что всё знал заранее – Надеюсь, они долетели без задержек?
— Да, Нао-сан, всё хорошо – улыбнулся Казумаса, обхватывая пальцами микрофонную стойку – Начнем может?
— Я не против – барабанные палочки лидера прошлись по тарелке – Для разогрева давайте «WWW»

***
— Ты такой счастливый из-за приезда родителей? – Хирото, безо всякого такта, подсел к Казумасе, утомившемуся после долгой распевки.
— Да..
— У тебя голос совсем не поставленный, так что надо вливаться в процесс как можно скорее – логично не сводя один вопрос с другим, сказал молодой гитарист, будто учитель, поднимая указательный палец к потолку – С тобой всё в порядке?
Шо мг бы сказать, что всё просто замечательно, хотя может и не всё, но ради этого он сейчас и здесь – Всё хорошо, Огата-сан!
— … — кун
— Что? – темно-серые глаза вопросительно остановились на охристой кофте гитариста.
— Ты меня всегда называешь Хиро-кун – засмеявшись, повторил Хирото – Ты сегодня как будто какой-то другой!
Пальцы Шо слегка дрогнули, и он быстро притянул Пона к себе за плечо, так что гитарист практически упирался ладонями в грудь Казумасы – Хочешь, открою тебе маленький секрет, только ты никому! – Шо заговорщицки приложил палец к сложенным в трубочку губам. Пон тут же, в восторге, закивал, понижая голос почти до шепота.
— Конечно, никому! — от такого детского восторга, его глаза заблестели.
Шо приблизился настолько, что мог зубами коснуться мочки уха Хиропона и тихим шепотом раскрыл такой ожидаемый секрет.
— Меня послали на землю инопланетяне со щупальцами – тентаклями и огромным мозгом вместо головы. Знаешь, таких редко увидишь в фильмах.

На секунду воцарилась немая тишина, и только спустя полминуты, Пон осознал, что наивно купился на провокацию вокалиста.
— Кохара-кун!!! – гитарист сердито надув щеки поднялся, с негодованием глядя, как их вечно сонный и депрессивный вокалист, от хохота катается по запыленному, черному дивану в студии. Даже угрюмая девушка, работающая с видео нарезкой, улыбнулась, наблюдая за подобной сценой. Тора, отставив в сторону свою гитару, решил, что пора бы немного подкрепиться и выпить крепкого кофе.

Небольшое кафе на втором этаже работало почти до наступления темноты. Едва только наступало время обеда, оттуда, по всему зданию разносился ароматный, теплый запах выпечки. Поэтому, все новички-рабочие, в основном находили это место по запаху, прежде чем им объясняли, куда путь держать. Интерьер кафе располагал к приятной беседе или же просто одиночному безделью. Обои в нежно-желтых тонах, тонкие металлические столики хай-тек с прозрачной столешницей, такие же изгибающиеся стулья с желтыми седалищами и спинками. Несколько столиков стояли возле высоких окон, так, чтобы можно было обозревать незатейливый вид на площадь перед входом в здание и тянувшуюся оттуда аллею, усаженную деревьями сакуры и красных кленов.
Тора вспомнил, сколько песен было придумано здесь – под сладкий аромат сдобных булочек, свежего кофе, корицы или медового чая, который Сага обожает пить зимой. Здесь он тоже часто уединялся с листами бумаги и нетбуком. Сейчас здесь были только несколько человек стаффа – немолодая дама, что-то тоже печатающая на своем ноутбуке, совсем молодой парень в полной боевой вижуал окраске и кажется Манабу-сан из Screw, без мейка, уныло потягивающий кофе латте.
— Капучино – Тора озвучил заказ юной официантке, которая тут же быстро и отточено, забегала за прилавком. Интересно, что тут делает гитарист скрю в таком удрученном настроении? Но настроения подходить и, возможно, выслушивать жалобы чужого человека, у Масаши совсем не было. Приняв в руки заказ, он протянул пластиковую, оранжевую карточку, с рисунком в виде солнышка, которой и расплатился за кофе. Дальний столик у окна к счастью свободен.

Проходя мимо выхода из кафе в коридор, он услышал довольно необычный отрывок диалога. Судя по голосу, это точно был их вокалист. Но вот зачем он спрашивал у персонала, где находится кафе, если каждый день выпивает здесь по чашке кофе? Кохара сегодня весь день ведет себя поразительно странно. Хотя может… ему не помешало бы побольше спать, а не задрачивать в финалку – решил про себя Амано, усаживаясь за стол и отпивая глоток прекраснейшего напитка. В следующее мгновение покою пришел счастливый конец.

— Тора-кун! Тора-кун! – ныне, внезапно активный Казумаса, подсел к столику Амано, мешая такому долгожданному уединению – Извини что мешаю, но я, кажется, посеял у тебя дома свою карточку. Ты не мог бы её сегодня там поискать?
Тора поперхнувшись кофе, вытянул одну салфетку и отер искусанные губы.
— Хорошо, посмотрю.
— Извини еще раз… — возможно только после недовольного взгляда Торы, Казумаса осознал, что человек вообще-то искал вовсе не его компании – Я сейчас ухожу.
Запоздало среагировав, Тора поднялся со стула, только когда Шо уже переступал порог заведения. Он кинулся в начинающийся, с самого выхода, длинный коридор с серыми стенами, купающимися в солнечном свете, отчего они казались нежно-охристыми, будто присыпанными золотистой пылью осени. Юркий молодой человек ещё не успел далеко уйти, и поэтому, когда Тора ухватил тонкое, хрупкое запястье и прижал возмущенного Казумасу к стенке, мысли совершенно покинули бренную голову гитариста. Лишь одна, случайным воспоминанием, проскользнула тенью и исчезла, сметенная новой волной чувств. Тора снова прижался губами к губам Шо, нежно и требовательно, отчаянно выпрашивая ответный поцелуй.
«Девам, сегодня везет, да?»

02.


— Тора-сан… отпусти… — Шо виновато опустил голову, но не позволял себе выдернуть кисти своих рук из ладоней Амано, который крепко прижал их к холодной стене – Не стоит… эт-то…
— Я так хочу, Шо. Позволь … — мужчина снова уверенно коснулся губ Шо, и на этот раз его обрадовала слабая, но всё же ответная реакция. Как ему сказать? Ведь Тора поступает так, находясь во власти собственных эмоций и эгоизма. Во власти своего «хочу».
— Отпусти! – Тора ощутил резкий толчок в грудь и сделал шаг назад, едва не теряя равновесие. Какого черта эти кабели еще и вдоль коридора?!
Взгляд Шо – затравленный, Масаши заметил возникшие искорки испуга, в светлых глазах Казумасы. Что же такого произошло, что он вел себя так необычно?
— Шо, ты переживаешь из-за того, что произошло неделю назад? Я понимаю, но это…
— Что произошло…? – Амано слегка опешил, видя вопросительный, искренний взгляд Шо, обращенный на него. Так, что-то тут не ладное и странное творится… Будто что-то вспомнив, Кохара внезапно прикрыл рот ладонью и бегом бросился вдоль по коридору.
Да что за чертовщина?

***

— Доброе всем утро – сказать, что Шо ввалился в студию репетиций, ничего не сказать. Он буквально вполз туда, держась одной рукой за стены и дверь, словно вчера довольно долго и много пил, а сегодня забыл принять лекарство от похмелья.
Тора кинул в его сторону странный взгляд, а затем задумчиво уставился в окно, опуская гриф своей гитары. Кохара вел себя так, словно ничего не случилось. Он так же спокойно подходил к гитаристу, рассматривая ноты на выложенных перед ним листочках. И совсем мало что-то говорил, в основном лишь комментируя ту или иную партию.

Утро выдалось на редкость промозглым, дождь с самого утра настойчиво портил, и без того усталое, настроение. Даже вечный механизм веселья – Хирото, сегодня был хмурым и задумчивым. Он вяло перебирал струны гитары, не потрудившись подключить её к усилителю. Масаши решил, что хватит мучить себя и надо немного расслабиться.

Курилка была напротив их репетиционной, отчего в самой студии часто тянуло неприятным дымком. Остановившись в шаге от приоткрытой двери, Амано нашарил в кармане пачку сигарет и ещё какую-то жесткую, пластиковую карточку.
Точно! Вчера же Кохара просил поискать её. Видимо она каким-то образом выпала из его кармана или была просто нагло сперта полосатым домашним животным Торы. Чикен такая кошка – постоянно покушается на всё, что блестит и переливается. Цыпленок? Сорока скорее.

Вдохнув в легкие приятный, успокаивающий дым, мужчина поднял голову и приложился затылком к холодному краю подоконника. Там за окном, уныло сновали серые, безликие люди, мокли под моросью, словно маленькие котята. Интересно, какого сейчас Шо? Что он чувствует в этот день? Наверняка грусть, печаль, а может его вообще теперь воротит от Амано, после вчерашнего признания? От этих мыслей Тора снова нервно затянулся и резким взмахом выбросил сигарету в открытую форточку – Не надо думать об этом сейчас, надо дать ему время.
Амано сжал в кармане маленькую карточку, так что её острые края впились в ладони,и направился к выходу из курилки.Дурак ты, Казумаса.

Тора вдруг замер у двери, услышав осуждающий голос их лидера, доносившийся из коридора. Голос был приглушенным, но довольно четким.
— Шо, я понимаю, что напиться так из-за приезда родственников вполне было возможно. Только зачем вчера здесь был Хару-сан?
Послышался слабый шелест одежды и тихий стук каблука об пол.
— Нао-са-а-ан! – о, этот голос, будто обиженного ребенка, явно принадлежащий Шо – Меня напоили, я даже встать не мог наутро. А Хару предложил заменить меня! Ну, никто же не заметил – шепот вокалиста то и дело срывался в голос. Судя по, время от времени раздающемуся стуку, он неловко топтался на месте.
— Заметили всё, только не поняли, Шо-кун! Я не стал говорить об этом Хару, сделав вид, что это ты, но пожалуйста, не делай так больше – Лидер не был особо разозлен по этому поводу, но вот суть самого разговора казалась Торе не понятной лишь до следующего высказывания Шо:
— Мы же близнецы и не отличаемся ничем! –в голос воскликнул Кохара, на что, судя по звуку, получил тычок от лидера и короткое, злое «Тшшшш…» — Эййй!
— Мы тут работаем, а не играемся, Шо-сан – сурово продолжил напутствовать лидер — Поэтому я не хочу, чтобы твой брат-близнец приходил сюда дурачить нас. Может остальные участники группы и не увидят этого, но вы всё-таки разные. На будущее тебе – Торе даже не надо было видеть, он знал, как сейчас Наоюки поднимает указательный палец к потолку, будто родитель, отчитывающий нерадивого школьника.
— Хорошо Нао-сан – устало вздохнул Кохара – Простите.

Масаши, прислонившись спиной к двери курилки, со вздохом сполз на пол. Во всем виновата эта дурацкая погода. Эта дурацкая пьянка и ночь, недельной давности, когда он сошел с ума от власти над таким желанным телом. А когда едва ли решился на такой отчаянный шаг, как признание…он признался, как бы это глупо не звучало, не тому Кохаре.

Тора и не заметил приблизившихся шагов и тихого скрипа входной двери. Шо, так же, не заметив его, поначалу, прошел к окну, вынимая из кармана смятую, тонкую пачку дорогих сигарет.
— А курить вредно – Казумаса удивленно обернулся, только теперь увидев развалившегося у двери гитариста – Неужели ты не помнишь своего статуса?
— Тора-а. Ты что, всё слышал? – Шо недовольно помотал головой, стряхивая тонкую прядку темных волос с лица – Это не менее вредно. На фоне окна он казался ещё более хрупким, чем обычно. Даже каким-то романтичным немного. Аккуратно уложенные волосы мягко спадали под воротник черной безрукавки. Совершенно необычный.
Мужчина, со вздохом поднялся с пола и, подойдя к вокалисту, рывком вырвал из его рук сигареты, метко вышвырнув их в окно. На мгновение опешивший от такого наглого поведения, Кохара, с рыком набросился на Тору.
— Ты что де…!?

Шо никак не ожидал того, что Тора, будто заранее ожидая такой реакции, поймает его за запястья и с силой прижмет к стене. Кохара резко дернулся, пытаясь вырваться, но все слова возмущения были пресечены коротким и страстным поцелуем. Тора нежно облизывал его губы, а мгновением позже уже безжалостно покусывал, надавливая подушечками пальцев на мягкий подбородок Шо. Сильным, властным тигром – так он себя сейчас ощущал. С каких пор он начал чувствовать, что нуждается в нем? Почему вообще он – этот унылый, бездарный парень, с невероятно красивыми, изящными руками и отсутствием вкуса в одежде?
Внезапно его волосы засветились теплым, осеннее — коричневым светом, а светлые прядки стали похожи на вплетенные в волосы колоски пшеницы. Тучи на улице, наконец, рассеялись, уступив место, согревающему землю, сонному солнцу. Щеки нежно персикового цвета заалели. Тора понял – ответа на вопрос не существует. Любят не за «что-то» и даже не за то, «что есть». Для этого попросту не нужна причина.
Может всё это время, он любил,просто не осознавая этого?
— Тора! – Казумаса зажмурился, когда Амано попытался забраться ладонями под рубашку, слегка касаясь поясницы – Пальцы… холодные…
Амано резко отстранился, наблюдая, как вокалист растерянно опускает глаза. Зрачки замирают на одной какой-то, ведомой лишь ему точке.
— Неприятно?
Больше всего на свете, Тора боялся услышать в ответ, что он поступает так, лишь потому, что хочет извиниться. Или продолжить, как в тот вечер.
— Дело не в этом… Я…-
— Курилка, это вообще-то достояние общественности, а не салон гей — клуба – незнамо как появившийся Казуки, маячил в дверях, щелкая зажигалкой перед тонкой сигаретой, зажатой между зубами. Её кончик заискрился и почернел, выпустив лёгкий дымок, который поднялся к потолку, уносимый ветром в форточку, и гитарист Скрю недовольно поморщился — До чего же всё опостылело.
— Не я вчера здесь цапался с Манабу, Казуки-кун – в ответ сердито фыркнул Амано, отступая на шаг назад и высвобождая из своих объятий смущенного Казумасу. Но вокалист пока что не спешил уходить, видимо ожидая, когда первым вперед двинется Тора.
— Иди в зад, Тора – От души. Казуки снова затянулся, задумчиво глядя в окно. Здесь больше нечего было делать, поэтому Тора слегка подтолкнул Шо к выходу. Лёгкая злость тут же спала, когда Амано заметил, как идущий впереди парень, загадочно улыбнулся своим мыслям, рассеянно глядя под ноги.

03.

Дом Кохара отвечал многим европейским стандартам. В темном маленьком дворике, был разбит небольшой сад со спелой вишней. Её темно-красные, набухшие плоды оттягивали ветку вниз, к земле. Двери и окна были сделаны, будто бы из старого дерева, с железными, витыми решетками, похожими на тернии. Внутри интерьер был гораздо уютнее. Светлые обои отражали осенние, острые лучики солнца, заливая помещение теплым, бежево-золотистым светом. На блестящем паркете, древесного цвета, то тут, то там были разбросаны яркие пятна детских игрушек – резиновые манеко, плюшевый сердитый котенок Чии, большой и мягкий Тоторо и множество более мелких, милых зверушек. Тора осторожно переступил через игрушки. Они так резко контрастировали со стилем жизни Шо, потому что были здесь совсем не к месту и одновременно создавали в этом доме какой-то абсолютно бытовой, домашний уют.
— Шо, ты здесь? – из коридора, дом вел в большую гостиную, куда и поспешил заглянуть Амано, едва успев разуться – Шо?
— Да? – неожиданно Тора столкнулся с ним нос к носу, потому как вокалист резко выскочил из-за проёма гостиной двери и чуть не сбил гостя с ходу – Оййй… Прости, пожалуйста.
— Все в порядке, не убит – улыбнулся Амано, потирая ушибленное плечо – Ты один?
Шо казался удивительно домашним в простых, опрятных джинсах и белой футболке, надпись на которой, большими розовыми буквами, скромно гласила «I,m a superstar!»
Тора даже слегка прыснул со смеху, но вовремя взял себя в руки, взъерошив рукой непривычно не уложенные волосы Кохары. Видимо он только едва проснулся, так что в утреннем приведении себя в порядок, до мягких, черных волос дело ещё не дошло.
— Нет, ты что, ещё брат и се…
— Иииииииииии!!! –Тора явно ощутил, как его ногу что-то крепко стиснуло, и видимо не собиралось отпускать, издавая при этом пронзительный, душераздирающий визг – Нииисааан!
Мужчина едва успел удержать равновесие, стараясь не поранить ребенка. Это была совсем маленькая еще девочка с темными, аккуратно расчесанными волосами, и огромными, полными детского восторга, глазками – Нии-са-а-а-ан!
— А, Мизуки опять выбежала из своей комнаты – Тора, опешивший, от такого внезапного налёта со стороны юного дитя, теперь уже совсем было растерялся, разглядывая с приоткрытым ртом, как по лестнице спускается…Казумаса. В точно такой же футболке и с такой же прической – О, Тора-ши, ты давно пришел? Прости, я не слышал сверху! – радостно засмеялся тот Шо, который только спустился и принял на себя удар от, вновь ринувшейся в его объятия, маленькой сестрёнки.
Тора-ши? Так называл его только сам Кохара. Мужчина обернулся в сторону того, кого из близнецов он встретил первым и недовольно повел бровью. Все-таки, его надули.
— Меня зовут Харухара. Можно просто Хару – С улыбкой школьника, совершившего шалость, поклонился брат-близнец Шо — Рад знакомству, Амано-сан.
— Хммм…. Ну-ка – Амано ухватив Шо за запястье, потянул его на себя и поставил рядом с братом. Похожи, как две капли воды? У обоих всё было одинаковым, вплоть до прически и одежды. Тора оценивающе склонил голову чуть набок – Нао был прав, не смотря на свою похожесть, они были отличимы друг от друга. У Хару наблюдались более тонкие и женственные черты лица, заостренный подбородок, пухлые губы и фигура была немного худее, чем у Шо. К тому же у Казумасы постоянно наблюдались темные круги под глазами – от недосыпания, тогда как у Хару их не было, а взгляд сверкал искорками детского веселья.
— Ну что, рассмотрел? – с довольным видом произнес Харухара. Близнецы внезапно взялись за руки и закружились на месте, а затем снова замерли, исподлобья глядя на Амано – А теперь угадай, кто из нас кто?! – синхронно произнесли два одинаковых голоса.
Мужчина, поправив свою спадающую на глаза челку, ласково улыбнулся. Ну как же? Как будто теперь разница между ними не очевидна?
Но Тора сделал вид, будто растерян и напряженно думает, вызывая тем самым хитрющие улыбки обоих братьев. Они разные, совершенно – можно даже сказать, они противоположности друг другу. Поэтому и отличить их на самом-то деле не составляет труда – Тора неожиданно ухватывает руку Казумасы и, притянув своего вокалиста к себе, ласково проводит ладонями вдоль его спины.
— Вот упрямец-то – но мужчина вовсе не делает попыток поцеловать Шо, помня о присутствии в коридоре детей. Нет, не сейчас, но позже, он всё равно своего добьется – Ты звал меня пообедать с родней?
— Да, они скоро…

***

Светло-сизый дым, покидая тлеющую сигарету, взвивался в небо, рассеиваясь на мелкие частички и теряясь среди звезд и черных веток деревьев. Маленький, красный фонарик тихо покачивался на ночном ветру, жалобно скрипя старым деревянным крючком, на котором он висел. Ночная мгла перед домом едва рассеивалась его слабым огоньком. Где-то под ногами громко стрекотали цикады – скоро уже и они смолкнут, уступив место ночной, ватной тишине в белых покрывалах снега. Но это только через пару месяцев. Сейчас вовсю можно было насладиться тёплым, летним вечером, стоя на веранде и отгородившись дверью от шумящей семьи. Где-то вдалеке вскрикнула птица, а ей отозвалась другая – ещё дальше. Тора выдохнул из лёгких очередную порцию ядовитого дыма, вдыхая пьянящий и насыщенный запах ночи. Тишина и благодать, и не скажешь, что уже осень.
— Они, наверное, тебе уже надоели? – тихо ступая по деревянным половицам, Кохара закрыл за собой дверь. Тора скользнул взглядом по его встрепанной шевелюре, уже помятой благодаря младшей сестре, футболке и домашних штанах. Глаза в темноте, казались такими светлыми, словно фосфоресцирующие линзы. Хотя может быть, так оно и было.
— Хару?
Один из близнецов, с улыбкой склонив голову набок, согласно кивнул. На фоне этой теплой, ветреной ночи, он казался совершенно необычным, будто призрачным и прекрасным видением.
— Прости за тот случай… — Тора вдруг вспомнил тот день, когда по ошибке или невежеству, признался в любви вовсе не Шо, как он тогда думал – Я ведь, в самом деле, неравнодушен к Казу.
— Знаю – улыбнулся Хару. Он, осторожно держась за деревянные опоры, залез на перегородку веранды и уселся спиной к звездному небу, весело махая ногами в мягких тапочках – Это немного не обычно.
— Почему же? – Торе казалось, что сейчас-то он услышит маленькую тираду о том, что они оба парни и это, как оно там… неестественно и аморально. Может быть. Об этом гитарист думал в последнюю очередь. Любить – это ведь всегда естественно.
— Потому что мой брат жуткая мямля, хоть и доминант между нами – неожиданно обосновал свое мнение Хару – Ну и раньше, он ни с кем не встречался – Харухара прикрыв рот ладошкой, тихо хихикнул – Я думал, неужели не доживу до того дня, когда этот стеснительный мужик уже найдет себе свою половинку. Годы-то идут.
Тора не смог сдержать улыбки, видя как веселиться над братом Хару. Они ведь выросли вместе и то, с какой нежностью он это говорил, давало четко понять, что темноволосый молодой человек весьма рад такому стечению обстоятельств. Хотя на долю мгновения, Торе показалось, что в его голосе слышится доля какой-то неестественности и горечи. Может быть потому, что брат теперь будет уделять ему меньше внимания?
Амано вдруг захотелось заверить близнеца, что все будет в порядке, и с Шо он не поступит плохо и не даст в обиду. Но лучшим доказательством, как он посчитал, были бы сами поступки, а не слова, брошенные в осеннем ветру.
Тора проследил взглядом за острым хвостом упавшей звездочки и обернулся к Хару. Его лицо вдруг приобрело серьезное выражение, будто он задумался о каких-то глобальных проблемах, и тем самым стал ещё больше похож на своего брата Казумасу. Хотя куда уж, думалось, больше.
— Давно?
— Может быть нет, а может и давно – загадочно улыбнулся Масаши, подойдя к младшему близнецу и стаскивая его за рукав рубашки вниз – С ним все будет хорошо. А вот нам пора возвращаться.

04.


— ААААААаааааааа!!!!! – низкое и громкое «ААА!» донеслось из курилки, все так же находившейся напротив репетиционной комнаты Alice Nine. Но в это обеденное время, конечно же, его просто никто не услышал, в виду отсутствия. Однако самому Торе пришлось несладко, едва ли он только увидел огромного, вальяжно размахивающего усами рыжего таракана. В длину он был довольно крупным, на глаз – сантиметров пять, а с усами и все шесть. Насекомое, испугавшись резкого собственного затаптывания, принялось отчаянно бегать по курилке, в то время, как Амано с неистовством бил по полу ногами, пытаясь раздавить страх всей своей жизни. Попав на него один раз, таракан на мгновение замер, будто притворяясь мертвым, а как только Масаши отвел ботинок, чтобы взглянуть на рыжий труп – снова, с прежней прытью, устремился вперед, прячась под старые, перегоревшие усилители.
— Врешь! Не уйдешь! – старый усилитель, с одного удара ноги повалился на каменный пол, поднимая во всей комнате кучу пыли – таракан, забившись в самый угол, видимо решал, куда теперь бежать. Дергающиеся во все стороны, длинные усики замерли, и отвратное насекомое внезапно нагло побежало прямо в сторону Амано, который снова испуганно взвизгнув, в считанные мгновения запрыгнул с ногами на перевернутую колонку. Просто так, спускать этот маневр афигевшему животному, Тора никак не собирался и, прицелившись, спрыгнул прямо на таракана. Однако и в этот раз, сначала похромав, усатое насекомое почти сразу же восстановило свой скоростной бег, пытаясь найти укрытие или хотя бы дыру, чтобы спрятаться от озлобленного гитариста Элисов.
— Что тут за крик? – едва открыв дверь, Кохара, почувствовал, что наступил на что-то, да еще с таким смачным, громким «хрусть». И в этот же момент раздался победоносный возглас Амано, почему-то стоящего на перевернутой колонке, посреди разгромленной старой курилки.
— Сдох, сволочь рыжая!! Фак ееах!!! – Шо вывернул ногу, разглядывая на подошве своего ботинка размазанное, медно-коричневое пятно с остатками лапок, усиков и прозрачных крылышек. Тора ведь просто пытался его затоптать, а он, благодаря своей легкой походке, размазал таракана по полу.
— Ох, Ками-сама, Тора, ну а кто теперь убираться будет? – Шо аккуратно поднял старый усилитель и пододвинул к стене – Слава Богу, что тебя никто не видел, а то брутальный Масаши Амано превратился бы в Грозного Охотника на Тараканов.
— Ну, ты видел, но тебе можно – Казумаса ощутил, как его талию обхватили сильные руки – Потому что ты особенный.
Масаши развернул его к себе, взяв в ладони такое красивое, обаятельное личико. Как же сильно хотелось снова повторить вчерашнюю, восхитительную ночь. Даже прямо здесь.
— Или потому что я по-рыцарски спас тебя от таракана? – прошептал Шо, уже прикрывая веки и неловко упираясь ладонями в грудь Амано, не отталкивая, скорее наоборот – отдавая себя всего.
— И это тоже – с легкой улыбкой заверил мужчина, считая, что сдерживаться больше уже просто нет сил.
— До конца обеда всего пятнадцать минут – тихо выдыхая, напомнил Шо, перед тем, как сознание начало медленно растворятся в волне невыносимого удовольствия. Тора сделал пару шагов вперед, усаживая Кохару на не слишком широкий подоконник и подхватив под колени его стройные ножки, аккуратно скрестил их на своей талии. Шо, не сопротивляясь, уперся ладонями в холодное стекло.
— Это будут просто потрясающие пятнадцать минут.

***

Хару бежал вдоль по коридору, то и дело, спотыкаясь о, тянущиеся поперек, черные змейки кабелей и шнуров. Нет, всё ведь правильно, всё так и должно быть. Он всего лишь пришел отнести брату забытый им дома телефон, и пошел сторону репетиционной комнаты А9, где бывал уже сотни раз. И в результате чего взялся за ручку вовсе не той двери, что была нужна, потому что услышал голос брата из курилки. Картина, в узкой полосе света, предстала не совсем приятная, хотя видеть как человек, к которому испытываешь противоречивые чувства, имеет на подоконнике твою копию – это ужасно вдвойне. На секунду, Харухара вспомнил тот, свой первый поцелуй с Торой, после которого … ему захотелось еще. Ещё раз впиться в губы Амано, сжать пальцами его бедра и непозволительно больно куснуть его плечо, давая понять, как ему нужна эта сила величественного тигра.
— Брат, я всё испортил – прошептал сам себе младший близнец, устало сползая спиной по стене, прямо на каменный пол у входа. Пока было слишком тихо.
— Шо-кун? – по обыкновению, веселый и наивный голос, заставил Хару быстро стереть рукавом рубашки следы слез с раскрасневшихся щек. Кохара откинул голову назад, с задумчивым видом разглядывая паутину на потолке. Ну да, ведь ещё середина рабочего дня, а он тут совсем не вовремя. Точно, очень не вовремя.
— Ты не идешь на репетицию? – светлые брови Хирото слегка изогнулись от удивления — Что-то случилось?
— Случилось? Не-ет, Хиро-кун! Я просто, кажется… — Хару решительно поднялся на ноги и с улыбкой потрепал плечо гитариста – Иди в зал, я скоро приду, Хирото — кун!
Бесполезно сейчас что-либо говорить, тем более, не стоило о том, что он вовсе не Шо. Конечно, зная Пона уже довольно долгое время, Хару знал, что тот начнет расспрашивать уже старшего Кохару, выдавая тем самым сегодняшнее присутствие близнеца в здании, в результате чего брат непременно устроит разнос дома.
— Хиро-кун, возьми, пожалуйста, мой мобильник, и отдай мне после обеда, хорошо?
— Ээээ? – не понял Огата, все же принимая в руки средство связи – Зачем это?
— Не хочу, чтобы мне мешали обедать, тем более времени не осталось! Ну, я побежал, Хиро-кун!
Пон, замерев на месте, проводил взглядом выбегающего за дверь Кохару. Что-то тут явно не то творилось.

05.


— Хирото-кун сегодня передал мне мой мобильник, Хару. Что ты там, в студии забыл?
Харухара демонстративно отвернулся, сердито надув губки. День сегодня был ужасно душный и влажный, из-за непрекращающегося дождя за окном. Но сегодня было воскресенье – любимое время младшего Кохары, потому что в этот день у Шо был законный выходной.
— Вообще-то я по-братски принес тебе твой телефон! Мог бы и спасибо сказать! – шутливо возмутился брат, мысленно размазывая по стеклу серые капли, стекающие с той стороны окна.
— Что-то случилось? – от тихого, уверенного голоса старшего, Хару ощутил, как холодные мурашки бегут по спине. Ох уж этот дурацкий голос, поставленный и чарующий. И сильные пальцы, внезапно оказавшиеся на плечах. И почему дождь пошел сильнее?
— Все нормально, это просто такая погода – Харухара не спешил скидывать руки брата со своей талии. Обычно это означало что-то вроде примирения или «я понимаю тебя». А еще Шо был теплым, хотя может это просто так казалось из-за резкого контраста с холодом, идущим от окна.
— Погода? – Казумаса заулыбался, одной рукой растрепав крашеные волосы Хару – Погода, значит?
— Я люблю Тору.
Младший близнец наконец отвернулся от окна, глядя в глаза старшему, но спокойном лице Шо не отразилось никаких эмоций. На секунду Хару даже поразился той выдержке, с которой Шо воспринимал его слова.
— Ты уверен, что не путаешь «люблю» и «хочу»?
— Уверен! – младший, опустив голову, сжал ладонь брата и тихо заскулил – Это все та случайность… тот дурацкий поцелуй!
— О. Вот оно что? – Казумаса улыбнулся, приподнимая Хару за подбородок, кончиками пальцев свободной руки – Значит, все-таки путаешь. Ты ведь уже достаточно взрослый, Ха-чян.
— Казу-у-у! прекрати говорить, будто старик! – обиженно фыркнул младший Кохара – Ты старше меня всего лишь на полминуты!
— Не слишком-то это заметно, Хару.
— А ты его любишь?
Шо убрал руки от лица брата, скрестив их на груди и решительно, с улыбкой произнес.
— Да.


В тишине полутемной квартиры, телефонное пиликанье, показалось почти громоподобным.
«Новое сообщение от «Кохара»»
«Жду тебя в нашем клубе, Тора-ши!»
Тора отбросил кусочек блестящего металла на подушки, сам заваливаясь на постель. Шо конечно не очень любит подобные заведения, однако радовало то, что он, наконец, захотел развеяться. Что ж – все к твоим милым ножкам, Казумаса.
Амано поймал себя на том, что уже пару минут глупо лыбится потолку, в предвкушении их очередной встречи. Можно ли назвать свиданиями встречи двух влюбленных друг в друга парней? Обычно это как раз относиться к разнополым парам.
То, что они считали «их клубом», было довольно шумное заведение, с транс-диско музыкой по ночам, душным помещением, заполненных движущимися телами и углекислым газом, и обязательно – зеркальным шаром. В основном Шо любил здесь сидеть, а не танцевать, проглатывая напиток за напитком. Лучи света, отражаемые шаром, преломляясь, играли необыкновенными бликами на гранях стакана, расцветая удивительными красками и фантастичными цветами.
Тора ощутил, как сердце провалилось, глухо забившись куда-то в уголок, когда он заметил сидящего за столиком, в полутьме, Кохару. Конечно, в таком освещении было довольно трудно его разглядеть, лучи прожектора тщательно мигали где-то над его головой. Шо, опустив голову, дул очередной, прозрачный напиток. Будто назло, он оделся именно в тот самый костюм – белая накидка с фиолетовым подкладом, белые перчатки, черная футболка и неизменный золотой шарик на шее. Разница была только в том, что волосы его были нынешними, черными с перышками светлых прядей.
Кохара вздрогнул, когда его локти, позади, уверенно обхватили сильные руки. Тора зарылся носом в мягкие темные волосы, пахнущие мятой и персиками. До одури приятный и родной запах.
— Наконец-то ты решил дать себе расслабиться, Шо – Амано улыбнулся, глядя в глаза вокалисту, который подняв голову, с удивлением уставился на мужчину.
— Я… просто…
— Пойдем в зал?


Хару оказался прав – в темноте, разницу между близнецами не было видно. Поэтому Амано так легко принял его за старшего брата. Ему было ужасно не по себе из-за того, как он поступает с Шо, оправдываясь лишь тем, что просто хочет провести время с Амано. На самом деле?
Когда Шо уснул, Хару просто воспользовался его телефоном, и сразу же удалил копию смс из памяти. Чего он ожидал теперь?
Теперь Тора прижимался к нему горячими бедрами, стараясь двигаться в такт музыке, хотя на самом деле, ему просто хотелось касаться Шо. Вокруг плыли разноцветные огни, расплескиваясь неоновыми цветами по ребристым стенам. Казалось даже удары сердец, четко различимые в этом грохоте, повиновались тому же единому ритму. Все мысли тут же улетучились, заполнив тяжелую пустоту согревающим, жгучим алкоголем и почти животным желанием тела.
Ощутив, как спину прохолодило от соприкосновения со стеной клуба, Харухара на секунду опомнился, извиваясь в сильных руках, тоже в стельку пьяного, Торы.
— Погоди… ты что де…?
Дышать было почти невозможно, ни до, ни во время требовательного и долгожданного поцелуя. Прохладные пальцы Амано скользнули под черную футболку, поглаживая талию и медленно спускаясь на бедра. При таком раскладе, Хару стало страшно, что Тора займется сексом прямо здесь, на виду у всех. Но Масаши, словно почувствовав этот страх, оторвался от покусывания тонкой шеи и потянул близнеца куда-то за собой, сквозь весь танцпол.
— Вип — комнаты, только для избранных! – пьяно улыбнулся Тора, подминая Хару под свое сильное и гибкое тело и не оставляя шансов высвободиться. Сначала руки Кохары были прижаты за запястья к дивану, который стоял к небольшой, закрытой комнате, освещаемой лишь тусклым торшером на стене. Музыка отдавалась здесь, будто через ватные стены, глухая и не режущая слух.
— Подожди-подожди…Маса...шиии – парень уперся ладонями в грудь Торы. Сердце забилось, бешено перегоняя кровь по венам, отдаваясь тянущей пульсацией в висках. Он ведь рассчитывал именно на это, но почему же, в самый ответственный момент испугался?
Ему стало страшно от одной только мысли, что на самом деле Тора сейчас не с ним, а со своим Шо. С тем, у кого более красивый голос, мягкий, спокойный характер и неугасаемое стремление вперед. С тем, кто владеет его сердцем, а Хару, самым подлым образом, пытается украсть его.
— Постой же…Тора! – Хару грубо отпихнул мужчину назад, принимая сидячее положение и запахивая рубашку – Послушай же… ты чересчур пьян!
— Раньше тебя это не останавливало – обиженно пробормотал Амано, запуская пальцы в свои черные пряди и укладывая их назад – Что с тобой сегодня?
В темноте нельзя было разглядеть покрасневших щёк младшего Кохары. В самом деле, что он только что хотел сделать? И зачем стоило вообще так поступать?
— Я…ну…
— «Ты ну…» — вторил Тора, который пытался застегнуть пуговицы на рубашке, поняв, что сегодня ничего не светит – Ладно, думаю нам надо на свежий воздух.
— Стой я….! Я один пойду домой!
— С ума сошел?

Хару ощутил, как его запястье с силой сжали и дернули, заставив потерять равновесие и свалиться прямо на колени Амано. Ровный, неяркий свет торшера сверху, осветил лицо Кохары. Молодой человек весь подобрался, в страхе, что уж теперь-то Тора поймет, что это вовсе не Шо, а младший близнец. Что тогда будет? Скандал? Страх, черной, колючей волной окатил с головы до ног и сжался где-то под сердцем – как теперь будет смотреть на него старший брат?

— Я тебя подвезу – либо этого света оказалось недостаточно, либо Тора просто был слишком пьян, однако он все с той же сладкой интонацией в голосе, он уведомил о том, что они могут встретиться завтра, а сегодня надо уже спать.

— Тора бака.

06.

http://s49.radikal.ru/i124/1109/0e/38bfff348709.png


После темноты ночного клуба, Харухара почти с жадностью заглатывал приятный и влажный аромат осенней ночи. На улице было холодно, поэтому продрогшие пальцы постоянно теребили шарф, натягивая его по самый нос. Хару не было холодно – внутри, в самом сердце, было тепло от одного воспоминания о поцелуе с Амано.
— Идем – на плечо младшего близнеца легла уверенная ладонь Торы – Я тебя подвезу.
С этими словами, мужчина поднял руку с брелком, и на нажатие кнопки откликнулась пиликаньем серебристая машина, на стоянке, возле выхода из клуба.

В салоне автомобиля пахло сладким ароматом ванили и клубники. Так пахнет летнее утро в садах, засаженных спелыми ягодами. Хару втянул немного душный воздух, проведя пальцами по шероховатой приборной панели. Тора, усевшись на место водителя, включил, поворотом ключей, зажигание и прикоснулся пальцем к выключателю печки. Кохара почти сразу ощутил, как начал согреваться и даже стянул с себя длинный шарф.
— Хорошая машина – вокруг было так темно, что разглядеть его лицо было сложнее, чем в клубе – Спасибо.
— За что? – Лицо Масаши тоже было различимо лишь по очертаниям от падающего неонового света клубных вывесок и лампочек – Не снимай, скоро выходить.
— Что…подвезешь… — нельзя же было сказать, что Хару благодарен, за то, что Тора сумел вовремя остановиться и не продолжать, когда тот, извиваясь под Амано, на диване, попросил прекратить. Лучше вообще об этом забыть.
— А… да не за что – Амано рассеянно кивнул, глядя куда-то вперед, в ожидании, пока разогреется мотор. На улице было тихо и темно, казалось сама тьма, между деревьями и домами была матовой и плотной. Протяни руку – заглотит целиком, как болото. Хару стало даже на мгновение страшно, что им придется погрузиться в эту темень, когда брюнет даст по газам.
— Шо, ты сегодня какой-то тихий – низкий, бархатный голос прервал густую тишину. Амано терпеть не мог это тягучее молчание, словно он был в чем-то виноват. Подняв руку, он взял Казумасу за подбородок, повернув его к себе.
– Может, ты себя плохо чувствуешь? Все в порядке, Шо?
— Все замечательно, Масаши — в темноте салона сложно было разглядеть, как вспыхнули румянцем щеки младшего брата Казумасы. Это было так необычно, словно мечты вот-вот исполнятся. Теплые кончики пальцев скользнули по подбородку, вверх. Тора нежно надавил на нижнюю губу Хару, словно на мякоть сладкого фрукта. Его так часто выбешивало, когда из Шо делали красивую девочку. Он, словно фарфоровая кукла, подчинялся воле стилистов и визажистов, но из-за этого выглядел совершенно неестественным и слащавым, как леденец, предлагаемый публике. Мало кто видел, какой он, когда просыпается с утра. Растрепанный, заспанный, с мешками под глазами, и бессвязной речью уведомляющий, что хочет ещё поспать.
— Шо…
— М? – Хару слегка поморщился. Только сейчас, не называй по этому имени. Пусть хотя бы сейчас.
Харухара подался вперед, упираясь ладонями в грудь Амано и слегка касаясь его губ. Нежно, почти невесомо. На мгновение, Кохара даже захотел того, чтобы Тора узнал его. Что бы он тогда сказал?
Замороженная тишина вдруг наполнилась тихим шелестом капель, ударяющихся о лобовое стекло машины. Подобно музыке, они наигрывали свою собственную, неспешную мелодию. Хару невольно улыбнулся, когда проскочила мысль о том, что мать его убила бы, узнай, что он сейчас целуется с парнем. Но теперь всё равно. Он уже всё решил для себя.
Дождь был на стороне Кохары, омывая стекла и ограждая их душный салон от остального мира. За серой, шумной стеной там – брат-близнец, родные люди и обязанность лгать себе и скрывать свои чувства. Здесь же только он и Масаши, слившиеся в бесконечном поцелуе. От легкого озноба дрожали плечи, а в животе Хару сладко поджимало, как от ощущения полета. Хотя, это ведь просто легкое головокружение, так?
— Замерз? – нежно улыбаясь, Амано облокотился спиной и головой о дверцу своего авто, прижав к своей груди обескураженного парня. Хару растерянно заморгал и покорно положил голову на плечо Торы.
— Нам домой пора – спустя минуту, глухо отозвался Амано.
— Ещё немного…можно?
Услышав в ответ тихое «ммм», Харухара зарылся носом в его воротник, ощущая слабый запах алкоголя. И вовсе даже не холодно, наоборот – тепло и комфортно. Как и должно быть, в объятиях любимого человека.
Ливень все усиливался, заливая темной водой все выбоины на дорогах, стекая лунными каплями с кончиков листьев и застыв на мгновение, отражая в себе весь перевернутый мир ночи.



— Завтра мне провожать родственников обратно. Они ведь только проведать меня приехали – Харухара искренне улыбнулся Торе, держащему над его головой черный зонт, удачно найденный в бардачке. Машина остановилась прямо у ворот дома, семьи Кохара, застыв посреди дождя бесформенным, блестящим пятном на асфальте. И от входной двери их отделяло всего пара шагов.
— Так скоро? Очень жаль.
— Жаль?
— У тебя чудесный младший братишка – Амано прикоснулся губами к виску Хару, заставив того вздрогнуть – Я надеюсь, что мы ещё увидимся.
— Да уж. Конечно – Парень неловко поднял руку и прикоснулся ладонью к тому месту, где его поцеловали. Это так похоже на прощание, словно Амано нарочно обращается к нему, как к Хару. Знал бы он, что на самом деле, так и есть — Тогда… до завтра?

Дождь, шелестящий каплями по крышам, немного стих, оставив после себя блестящие в свете луны, зеркала луж и мокрых листьев, переливающихся сине-серыми и антрацитовыми волнами от ветра. Хару на мгновение залюбовался слегка промокшими, черными прядями Торы. В тусклом, теплом свете, исходящем из окон дома, его волосы отливали золотистыми бликами. Внимательный взгляд был прикован к созерцанию, наверняка тоже вымокших волос Хару – они ведь точно такие же, как у Казу. И лицо. И глаза того же цвета. Но все-таки он не тот, в ком так нуждается Амано.

Не дожидаясь ответа, чтобы это было не так мучительно больно осознавать, что пора расставаться, младший Кохара метнулся к входной двери, оставив Масаши наедине с лунным светом, подсвечивающим его опущенные плечи и руки. Тот даже не пошевелился, когда полотно твердой древесины отделило его от близнеца.
Ливень, пришедший так внезапно, выдохся окончательно, а ветер напоил холодные улицы терпкими и свежими ароматами осенней ночи, сырости и травы.
— До завтра… – уже сам себе улыбнулся Амано, перекидывая зонт из одной руки в другую и поворачиваясь к своей машине – …Хару.

Эпилог.


— Где ты вчера гулял так поздно? – Шо завтракал на ходу, помогая младшему брату собирать вещи для отъезда. Наивно полагая, что раз у брата не так много вещей, то они управятся очень быстро, Казумаса проспал гораздо дольше, чем полагалось бы, так что теперь всё, что нужно было упаковать в чемодан, сваливалось на голову Хару отовсюду, без всякого на то шанса это поймать.
— Гулял? – Харухара обернулся на брата, и тут же, ему в лицо прилетела рассеянно брошенная черная футболка с изображением зеркального шара на груди и надписью «Rainbows» — Ты разве не спал?
— Спал – кивком подтвердил Шо, разглядывая вторую точно такую же футболку и раздумывая над тем, ту ли он бросил в Хару – Пока Тора не позвонил и не пожелал сладких снов. А потом я заметил, что твоя постель пуста.
Всё-таки решив, что эта футболка его, старший Кохара сунул её обратно в шкаф.
— Я… — младший мгновенно залился краской, размышляя, где же он так прокололся. Глаза его расширились, а сердцебиение участилось. С какого же момента Тора уже знал, что это не старший, а младший?
— Ты-ы-ы-ы? – Шо даже не смотрел в его сторону, выуживая из шкафа очередную белую коробку из картона – О… мой старый, школьный дневник!
— А во сколько он тебе позвонил?
— Где-то в половине первого – Шо возвел мысленный взор к потолку, и коротко кивнув себе, подтвердил – Да, где-то так.

Вечеринка. Клуб. Танцы. О, Боже.

Тора все-таки не подал виду, что узнал его, в слабом свете торшера, когда Хару неловко упал на его колени.

Сердце болезненно сжалось, когда стало ясно, что поцелуй в машине, был самым настоящим – между Масаши и Хару. И этот ласковый взгляд, был подарен ему, а не Шо. А теперь, внимание, вопрос – как оправдаться перед Казу, доверчиво улыбающемуся, при каждом взгляде Амано?
— Курил.
— Оу – Казумаса листал старые, пожелтевшие листы собственного дневника – Курить вредно, как и врать.
— Ты ведь тоже куришь, хоть тебе и нельзя – недовольно фыркнул Харухара – И…
— Ладно, хватит – неожиданно твердо, коротко и зло отрезал Шо – Скоро машина подъедет.
Он и так все уже понял. Младший близнец опустил взгляд.
— Казу…
— Ммм?
— Прости…
— Прощаю.


После ночного ливня, яркий, солнечный день казался обновленным и сияющим белизной. Ещё не улетевшие птицы радостно голосили с веток, каждая на свой лад, но при этом сохраняя и поддерживая ровную мелодию. Омытые дождем, нежные лепестки хризантем и безвременника источали тонкий душистый аромат, сияя своими свежими и насыщенными цветами.
— Я буду снова ждать тебя, Харухара – чан – побросав все сумки в багажник, братья замерли на мокрой дорожке гравия, перед домом. Шо давно опоздал на репетицию, но, слава Богу, успел предупредить об этом Наоюки. Маленькая сестренка, с детским визгом, бегала вокруг машины, ожидая нового, веселого приключения домой. Она, то и дело, срывала с соседних газонов головки ярких цветов, собирая их в кармашки своего платья.
— Куда же я от тебя денусь, Казумаса – младший поднял взволнованный взгляд и, протянув ладони, прижался к нему всем телом. Спиной Хару ощутил ответные прикосновения ладоней. Казу всегда понимал его, даже без слов.
— Береги себя.
— И ты, Шо.
Так же, как сильно ему не хотелось покидать брата и снова уезжать из Токио, так же ему было тоскливо от мысли, что он больше не увидит Амано. Но, все ведь к лучшему? Ему было бы невыносимо видеть их вдвоем.
Коснувшись подбородком плеча Казумасы, Хару тихо прошептал.
— Если я когда-нибудь приеду и увижу, что вы не вместе, не обижайся – я его украду.
— Это мы ещё посмотрим – усмехнулся старший брат, наконец выпуская Хару из крепких объятий – Всё может быть.
— Это точно. Мизуки! Запрыгивай в машину – это уже обернувшись, Хару крикнул сестренке, которая, в тот же миг, залезла на заднее сиденье серо-серебристого форда — Ну, бывай, наш голосистый гений.
— По заднице получишь – рассмеялся Казумаса, провожая взглядом отдаляющуюся фигуру брата. Мизуки, повиснув на открытом окне, весело замахала старшему брату рукой, с зажатыми в ладони цветами.
— До скорого, Нии-сааан!
Двигатель плавно заурчал, и форд неторопливо тронулся вдоль высыхающей асфальтовой дороги, через пару домой, свернув направо и скрывшись из виду.
Ну а Шо, вернувшись обратно в дом, торопливо собрал свою обычную сумку, чтобы отправиться на репетицию, где его ждал самый любимый человек на свете.
Наверняка, у них сейчас уже время обеда.